ПРЕДИСЛОВИЕ

Вашему вниманию предлагается выполненный мною новый перевод Псалтири с греческого на русский язык для домашнего чтения и изучения в воскресных школах. Это не подстрочник, и не научный труд. Правильнее будет сказать, что это — вольный перевод с пересказом смысла текста и с учётом ритма церковнославянского перевода.

Несмотря на это, что данный перевод не претендует быть подстрочником или научным трудом в прямом смысле слова, при подготовке текста была проделана кропотливая, большая работа со следующими бумажными и электронными источниками и переводной литературой:

  1. Септуагинта. https://www.bible-center.ru/ru/bibletext/sept_gr/ps/ (Septuagint database based on Henry Barclay Swete’s text (1909-1930)), на базе Ватиканского кодекса 1209 (IVв.). (Далее LXX Swete)
  2. Vetus Testamentum graece iuxta LXX interpretes edidit Alfred Rahlfs. [Септуагинта с подстрочным переводом на русский язык]. https://manuscript-bible.ru/OT/Ps.html (Далее LXX AR)
  3. Септуагинта. Перевод на английский язык. 2-еиздание. Oxford University Press. 2009-2014.http://ccat.sas.upenn.edu/nets/edition/?fbclid=IwAR0SnX3L93SvexA_bq_I1c-bDPoCUt3QGdYJ23pQ9CAwc9kvTLexhvHPxMw
  4. https://biblehub.com/sepd/psalms/44.htm
  5. Библия на иврите с подстрочным переводом на английский язык. Приводится по https://biblehub.com/p/bsb/heb/psalms/17.shtml
  6. Псалтырь. Перевод на русский язык Е. Н. Бирукова, И. И. Бируков. Комментарии Т. А. Миллер. Издательство Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. М., 2007.
  7. Псалтырь. Перевод с греческого П. Юнгерова. Сибирская Благозвонница, 2017.
  8. Псалтирь на церковнославянском и русском языках. https://azbyka.ru/otechnik/Pravoslavnoe_Bogosluzhenie/psaltir-proroka-i-tsarja-davida-perevod-na-russkij-jazyk/
  9. Псалтырь на русском языке в переводе В. Шолоха. 2016.
  10. Дворецкий И.Х. Древнегреческо-русский словарь в двух томах. Государственное издательство иностранных и национальных словарей. М., 1958.
  11. A Psalter for prayer. PSJP, Jordanville, 2019.

При переводе широко использовались архаизмы, впрочем, вполне понятные носителям русского языка, звательный падеж, вокатив, инверсия. При этом я старался избегать неприятных для напевного чтения звукосочетаний наподобие «тот, который» и т.п.

Самой главной проблемой перевода является отсутствие оригинала псалмов. Как известно, они дошли до нас и на иврите (МТ), и в переводе на греческий язык (LXX), сделанном в III — I веках до РХ группой еврейских ученых. Важно помнить, что эти тексты сохранились во множестве вариантов и не только местами отличаются друг от друга, но и содержат массу разночтений, зачастую не позволяющих понять, какой вариант следует считать изначальным. Сегодня библеисты приходят к выводу, что мы имеем дело с разными версиями одного и того же текста. И подразумеваемая многими «преднамеренная порча» текста Ветхого завета в масоретской еврейской традиции II — Х вв. далеко не единственная возможность объяснить эти разночтения.

Как отмечает современный библеист М.Г. Селезнёв, «различия между книгами еврейской Библии и их греческими переводами были обусловлены, в частности, тем, что переводчики понимали и переинтерпретировали архаический древневосточный текст в соответствии со своим новым культурным окружением, с тем миром, в котором они жили, — миром эллинизированного иудаизма… Иллюзия сознательной теологической правки библейского текста переводчиками Септуагинты вполне может возникать там, где этой правки на самом деле не было. Происходить это может по ряду причин (перечислим их по порядку, в зависимости от того, на какой именно стадии длинного пути от  архаического мира Ветхого Завета к христианской рецепции Септуагинты соответствующий фактор вступает в игру). (1) Еврейский текст, с которого делался перевод, мог отличаться от дошедшего до нас масоретского текста. (2) Понимание еврейских слов и выражений в эпоху перевода могло отличаться от «классического» древнееврейского, на котором за столетия до того писались библейские тексты. (3) Смысловые изменения при переводе с еврейского на греческий могли быть обусловлены переводческой техникой, а не богословским замыслом. (4) Дошедший до нас текст греческой Библии может отличаться от первоначального греческого перевода. (5) Мы можем находиться под влиянием тех позднейших интерпретаций греческой Библии, которые не предполагались самими переводчиками»[1].

Тем не менее, именно Септуагинта является традиционной для Православной Церкви и повлияла на развитие православного богослужения. И так как задача данной редакции текста сделать его возможным для благочестивого изучения и чтения дома, то при переводе текст сознательно приближается мною к славянскому звучанию и ориентируется на Септуагинту. Предпочтение еврейскому тексту отдаётся лишь в тех немногочисленных случаях, где он более ясен и логичен в контексте всего псалма.

Так, например, в 103-м псалме — светлом и величественном повествовании о благолепии сотворённого Богом мiра, — «змий сей» создан не для того, чтобы ему «ругались», а для радостной игры перед Очами Божиими (לִ֝וְיָתָ֗ן זֶֽה־ יָצַ֥רְתָּ לְשַֽׂחֶק־ בּֽוֹ), что больше соответствует общему настроению псалма. Такое чтение вполне подтверждается и Септуагинтой, где глагол ἐμπαίζω одновременно может означать и резвую игру, и танец, и издевательство с глумлениями. Игру, например, увидел в этом стихе Евфимий Зигабен, известный православный богослов и экзегет XII века. Свт. Иоанн Златоуст прочитал этот глагол как «унижение», но не змию, а морю, а в «левиафане» допускал иносказание «древнего змия», но не настаивал на нём. С ним согласен и блж. Феодорит Кирский (V век). Это, конечно, не отменяет важность других святоотеческих толкований этого места (свт. Амвросий Медиоланский, свт. Игнатий Брянчанинов; см. также Ис. 27:1, где похожее разночтение даёт возможность увидеть в «змее изгибающемся» «змея лукавого»).

Перевод ряда мест оставлен без изменений либо из-за многозначности слов, либо из-за укоренившегося святоотеческого толкования, даже если оно не вполне соответствует оригинальному тексту. В частности, это общеизвестный «совет нечестивых». И в греческом тексте Библии — Септуагинте, и в масоретском тексте Теhилим (еврейский текст Псалтири в Алеппском кодексе) это совет, который может дать праведнику грешник, не почитающий Единого Бога. В Древнегреческо-русском словаре И. Х. Дворецкого βουλη̨̃ — это и замысел, намерение, совет (наставление) и совет (собрание), совещательный орган, высшее судилище, сенат.

Однако очевидно, что в первом тысячелетии по Р.Х. читающие Псалтирь христиане видели здесь именно собрание. Святитель Василий Великий под советом нечестивых понимает собрание, совещание нехороших людей с худыми помыслами: «Посему первоначально должно назвать блаженною чистоту наших помышлений, потому что корень телесных действий составляют сердечные совещания»[2]. Свт. Афанасий Великий советом нечестивых называет «собрание и сходбище людей лукавых. И поелику вредно вступать в сношения с сборищами нечестивых, то псалмопевец ублажает того, кто ни в чем не сходится с ними»[3].

Понятно, что мне, как православному священнику и верному служителю Церкви, не стоит вступать в противоречие со святыми отцами, поэтому там, где это необходимо, последовательно оставляю привычное звучание.

Среди сложностей перевода можно отметить проблемы, связанные с пониманием крайне многозначного слово «правда». Наше понимание правды, как противоположности лжи, верно лишь косвенно, потому что и в Боге, и в праведнике лжи нет. Но по отношению к Богу оно означает и святость, и верность Бога Своим обещаниям (обетованиям), и справедливость Бога, и Его правосудие. По отношению к человеку это праведность, справедливость, правильность, правота. Поэтому там, где эту многозначность важно подчеркнуть, «правда» остаётся без перевода.

Кстати, «оправдания» отсюда переводятся как заповеди, повеления Бога, и к нашим «оправдывающим себя отговоркам» никакого отношения, конечно же, не имеют.

Отдельного разговора требуют «кровожадные» стихи псалмов. Например, в 100 псалме «с утра я убивал всех грешников земли». А в 136 — хрестоматийное: «счастлив тот, кто схватит младенцев твоих и разобьёт их о скалы». Понятно, что для новозаветного сознания это неприемлемо в буквальном смысле, и это повод в очередной раз вспомнить о том, что весь Ветхий завет мы должны научиться читать не только в ретроспективе, как свидетельство о событиях и желаниях далёкого прошлого, но, одновременно, и в перспективе, стремясь к его целостности и единству, видя и различие, и единство обетования и исполнения[4].

Поэтому в миссионерских целях в сносках (не в самом тексте, конечно) я дерзаю предложить альтернативную версию этих стихов для исполнения их при освящении квартиры, например, или для понимания текста без дополнительных толкований.

Заголовки псалмов даются с учётом МТ, чаще всего в редакции В. Шолоха.

В качестве курьёза стоит отметить, что в начале работы я долго не мог понять, почему славянские (греческие) псалмы начинаются словом «в конец», а еврейские – «начальнику хора», пока не пригляделся внимательнее к словарному значению этого самого «конца» — τέλος по-гречески. Один из вариантов перевода εἰς τὸ τέλος означает «к совершению», «к приведению в исполнение», то есть к исполнению (хором). Получается, никакого реального противоречия между МТ и LXX нет, просто в стародавние времена переводчики на церковнославянский (и не только) язык взяли основное словарное значение слова.

Но единственное ли это значение, и как передать это в русском переводе? Ведь исполнение каждого псалма и так подразумевает вокал (хор или соло) с аккомпанементом струнных, поэтому сопровождать их ремарками «для пения» или «к исполнению» несколько странно — в любом случае они поются и исполняются.

Найти выход из положения помогла мне современный знаток библейского иврита О.А. Меерсон[5]. По её мнению, участники перевода семидесяти всегда предпочитали абстрактные категории конкретным. И, по свойственному им неоплатоническому телеологизму, «начальнику хора, дирижеру» — ламнацеах они интерпретировали как леминцах (пишется так же: למנצח), то есть «в область вечности», «в конец», «к вечному употреблению»[6]. Это стало возможным, потому что слова «дирижер» и «вечность» имеют один корень нецах נצח. Получается, что начальник хора соприкасается с вечностью. Тут интересен и важен омоним этого слова с точно такой же огласовкой (менацеах מנצח,) это не только «дирижер», но и «победитель», за которым остаётся вечность. Поэтому блаж. Иероним, хорошо чувствовавший иврит, переводил с греческого in finem, а с иврита как victori.

Отвлечённость LXX связана с деперсонализацией: минцах — абстрактное понятие места вечности, в то время как менацеах (в принятой ещё при Иерониме огласовке и герменевтике того же слова מנצח) — Хозяин вечности, и как победитель, и как организующий её в музыкальное время в ансамбле дирижёр. То есть в еврейском исходнике, при омонимах מנצח — это некто (Кто), а не нечто.

Поэтому вариант LXX как единственный неприемлем: он платонично и отвлеченно растворяет личность Начальника хора — и жизни нашей — в абстрактном, — но и каком-то слишком эвклидовом, — понятии телоса как предела вечности.

В тексте перевода поэтому следует передать не просто миссионерский дух LXX, стремящейся донести античному миру величие единобожия, а всю антиномичность его и традиционной еврейской интерпретации, заложенной в пред-огласованном (уртекстном) слове ה/מנצח.

LXX правы и неправы: они усмотрели лишь часть смысла. А хотелось бы отразить все грани, заложенные в нарочито открытых возможностях разных огласовок и интерпретации исходного, не-огласованного еврейского слова מנצח.

В русском переводе сохранить всё это многообразие смыслов в двух словах не удаётся, поэтому в тексте данного перевода помещена сложная конструкция: «Начальнику хора — Победителю (то есть Самому Богу) — В вечность».

Также в тексте данного издания расставлены имеющиеся в еврейском и в греческом оригинале паузы для инструментальной интерлюдии на струнных селаh — סלה — διάψαλμα. Практической необходимости в них для нас сегодня нет никакой, но они позволяют лучше понять саму атмосферу творения святого царя Давида и других псалмописцев.

Для того, чтобы описать все сложности, возникающие при переводе-пересказе Псалтири, понадобилось бы отдельное многостраничное исследование, поэтому полагаю, что сказанного будет достаточно для представления сложности и масштаба работы.

Конечно, для христианина вдохновенные тексты Псалтири в первую очередь будут пророчеством о Христе. Но и прямой их смысл, повествующий о борениях человеческой души, преданной теми, на кого так хотелось бы положиться, и уповающей потому лишь на Бога, из поколения в поколение будет близок благоговейным читателям Слова Божиего. Независимо от того, в каком контексте они будут читаться, главное, чтобы эти псалмы по-прежнему, как и века назад, волновали души людей, обращая их к Богу и к покаянию.

В достижении этой цели я и вижу свою задачу.

 

Председатель Издательского совета Санкт-Петербургской епархии

Настоятель храмов свв.апп. Петра и Павла в Шуваловском парке и свт. Луки Крымского

игумен Силуан (Туманов)

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Селезнёв, М. В поисках «теологии Септуагинты»: методологические аспекты // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2016. №4. С. 7–28.

[2] https://www.pravoslavie.ru/6846.html

[3] Толкования Священного Писания. http://bible.optina.ru/old:ps:001:01

[4] «Если Библия имеет только буквальное значение, то Ветхий Завет превращается в проблему. У св. отцов было ясно: мне может принадлежать весь Ветхий Завет, без привязки к букве, потому что всё есть предварение Христа, и предварение, конечно, преодолевается и всё же свойственно мне, если я сам нахожусь во Христе. Если мне не позволено уже мыслить типологически-сакраментально и верно только строго историческое истолкование, т. е. буква без Церкви как единства прошлого, настоящего и будущего, то это освобождение от притязаний Закона уже не действенно. Это сказывалось – попутно будет замечено – во всей истории истолкования Писания: например, тексты о сотворении мира внезапно превратились в проблему и в их буквальном понимании спорили с естествознанием. Это основано на том, что теперь тексты уже имели значение не в динамической системе истолкования, а в буквальности того, что было в прошлом. Такое противоречие никак не могло возникнуть, пока было ясно, что всё нужно толковать выше буквы, как относящееся ко Христу, так что это давало свободу по отношению к букве». Й. Ратцингер. Богословие литургии. М., 2017, сс. 277-278.

[5] Ольга Анатольевна Меерсон — профессор русского языка и литературы на кафедре славистики Джорджтаунского университета (США), музыкант, регент церковного хора, литургический богослов, переводчик стихов, искусствовед.

[6] «Еврейское слово מנצח (менацеах) происходит от נצח, что значит непрерывность, продолжение, напряжение. Почему 70 толковников не без причины למנצח ламнацеах преложили в конец, что должно значить: псалом, назначаемый для непременного сохранения и важного употребления на долгие времена. Впрочем, новейшие толкователи, утверждаясь на том же словопроизводстве מנצח, переводят к настоятелю, что будет значить: псалом, назначаемый к настоятелю, или начальнику певцов для хранения и употребления при богослужении». Святитель Филарет Московский (Дроздов) Объяснение псалма LXVII.