Может быть, я упрощаю ситуацию. Но мне кажется, что столь распространенная сейчас вера не столько во Христа, сколько в святыни, чудотворные источники, старцев и т.п коренится в конце 80-х нач. 90-х. Мы не справились с катихизацией хлынувших в Церковь людей (никого не обвиняю, просто как факт) и вынуждены были сосредоточиться не на учительной, а на освящающей стороне Церкви.

Миряне, в подавляющем большинстве случаев оставленные без «присмотра» имеющих хоть какое-то духовное образование священников, стали из совершенно благочестивых соображений моделировать свою версию Православия на основе немногих дореволюционных доступных изданий и наставлений священников, которым они доверяли.

И тут вступают в ход два фактора. В первую очередь, это естественная склонность поврежденной человеческой природы к язычеству, благодаря чему Православная Церковь стала восприниматься не как место самосовершенствования, перехода от естественных религиозных чувств к сверхестественным, данным в Божественном Откровении, а как место личного благодатного освящения под присмотром «своего» батюшки. Дескать, надо найти нужного батюшку, нужную икону, нужный источник, молитовку, и все беды как рукой снимет.

По причине той же поврежденности восприятия человека, он (она) и священников себе выбирает по несерьезным критериям. Батюшка по голове погладил, ласковое слово сказал. Батюшка выглядит хорошо, волосы длинные. Помолиться пообещал, да еще и намекнул, что его-то молитва точно до Бога доходит. И всё. Остальное уже совсем неважно. Такой добрый и с такой красивой бородой батюшка просто не может проповедовать не православно.

Получение полноценного духовного образования заменяется очень выборочным чтением святых отцов и копанием в канонах, причем тоже очень избирательным. Про молитву с еретиками вспоминаем и готовы без рассуждения осудить своё священноначалие. А вот про запрет на пост в субботу (64 апостольское правило) (а большинство прихожан Православной Церкви, причащаясь в воскресенье в субботу постится), про досаждение своему епископу (55 апостольское правило), про необходимость читать в Церкви послания св. Климента (их нет в богослужебных книгах) (85 апостольское правило) и про бездну всего остального молчим.

И правильно делаем, отметим про себя. Некоторые правила сейчас выглядят странно. Например запрет брать в жены «позорищную», т.е. актрису. Во времена составления правила языческий театр был местом разврата. Отсюда и грозное запрещение. И сегодня на сцене можно увидеть и стриптиз и прочий разврат. Но к этому не сводится весь многообразный мир культуры. После появления театра, пронизанного христианскими идеями (мистерии появились в раннем средневековье; в оперном искусстве не позднее начала 17-го века, например «Орфей» Монтеверди, а в драме и того раньше) когда актеры стали служителями совершенно других идей, это правило уже нелепо.

Все-таки есть разница между различными «позорищами» т.е. зрелищами. Значит надо думать и рассуждать. Или мы дерзнем сказать, что если девушка приняла участие в рождественском спектакле, будущему священнику нельзя брать её в жены? А ведь она на сцене, она актриса. Значит «позорищная» со всеми вытекающими каноническими последствиями…

Не всем удалось понять, что надо иметь мудрость применять не букву, а дух канонических правил в современной жизни. Ни Евангелие («вырви глаз», «подставь щеку» и т.п.), ни каноны не носят характер безусловных законов, не имеющих толкования.

***

Но шли годы, и из этих мирян появляется целый пласт священнослужителей, который уже свое однобокое восприятие Церкви передает новым поколениям прихожан как единственную истину. А все несогласные с ним объявляются «еретиками и экуменистами». Вот мы и имеем некую «диомидовскую»секту, неизвестную ранее Церкви, с массой «сочувствующих». Там чудеса, там старцы бродят, каноны, объявленные церковными законами без права осмысления и толкования, и святыньки, которые как амулеты ограждают от всех бед.

И все с ненавистью, с желанием всех построить по-своему, «смирить», т.е. унизить, подавить.

Приложился Святейший Патриарх Алексий (Царство ему Небесное!) к Терновому венцу Спасителя — объявляют его какие-то «умники» еретиком. Дескать с католиками молился. Но если бы эти «умники» изучали литургику (и нашу, и западную), то ясно бы увидели, что никакой совместной молитвы не было. Было два разных чина — один хозяев (а разве наша вина в том, что эта величайшая святыня хранится не в православных руках?), другой — православных гостей. Все речи, объятия и поцелуи — только вежливость. Но и это кому-то жжёт глаза. Кто-то хочет, чтобы православные жили в постоянном страхе, выискивая кругом козни антихриста, и постоянно хамили инако верующим, считая только себя достойными Христова обетования о Царстве Небесном.

Да, есть в Православии и духоносные старцы, и святыни, и источники и чудеса. И руководствуемся мы в Церкви канонами, применяя их к той или иной сложившейся ситуации. Но это лишь часть духовного опыта. И эта часть не должна заслонять собой все многобразие жизни с Богом. Это своего рода приправа. А повседневная пища православия — трезвение и смирение. И любовь, в первую очередь.